Отнесение к услышанному

Details

Published on Friday, 07 March 2014 00:05

Written by Татьяна Волковская

Прот. А. Гармаев: Перейдем тогда ко второй ступеньке, ко второму этапу — это наше отнесение к услышанному.

Утарбаев Б. Б.:

— Я слышал отзывы о Ваших уроках, много разговаривал с Антонием Аманатовичем. Он говорит, что польза большая, конечно, и остается в памяти именно содержательная часть, авторы действительно звучат, конечно, особенно большой плюс — общение с самим автором, а не просто с книжным шрифтом букв, за которым — неизвестность. Вот что я вижу в общении.

И в связи с этим, от Вас идет само явление. Я четко услышал — общение с Вами дает плоды по той причине, что Вы живете нравственно, и плюс образованность и сформированность Вас как преподавателя, учителя, сейчас даже слушая, я сам почувствовал, как они обняли своей любовью.

И это студенты особенно ценят, потому что иной раз даже тот же Сергей Телятников говорит содержание, и говорит отсюда уже вывод, тоже на что-то опирается. И я услышал, — эта содержательная часть основывается на крепости фундамента. Не услышалось сопровождение, как тренер или воспитатель сопровождает рост. Рост, как восхождение самих действий. Уразумение я услышал, потом актуальные вопросы. Они у Вас живут. Вот такие отнесения.

Особая часть — молитвенность. Вы заявили, и это слышится, что Вам она очень важна. Но не услышалось из какого уровня — из духовного или из душевного. Потому что не услышалось действий — допустим, такого, как Иисусова молитва, т. е. давайте сейчас помолчим и помолимся. И еще предварить это действие можно каким-то углублением в тему, чтобы потом эта молитва шла опять не из душевного уровня. Хотя услышалась сама ценность- молитвенность. И тем более, что Вы, видимо, сами уже слышите, что иногда бывают душевные уроки и ставите это как ценность.

Всегда после урока Вы смотрите: какая была атмосфера. Это очень положительно. И жизненность, как поддержку жизненности других. Вот я сейчас сопоставил с Александром Борисовичем, услышал, что студенты на каждом уроке у нас берут какое-то содержание, в какую-то атмосферу входят, в каком-то уровне. Я услышал, что у Вас студенты имеют возможность попробовать себя, проявиться на уроке в душевно-содержательном уровне.

А плоды уже по-разному обретаются. Допустим, у Александра Борисовича — в каком-то таком содержательном дисциплинарном проявляются, возможно проявляются плоды в деятельном. Может возникнуть вопрос разумения — это возможно духовно, возможно нравственно. Основные Ваши уроки, видимо, имеют действительно большие плоды. Об этом говорит, конечно, нравственный уровень. Что еще услышалось, возможно, это изменение мировоззрения, — это перевороты. Спаси Господи.

Иванов Р. Н.:

— Я хотел сказать, что эти предметы основополагающие в Церкви — учение о Церкви, благодати. Услышалось, что темы подобраны по существу и самые основные. И содержание там взято важнейшее. Хотелось бы, чтобы больше было, потому что уроки занимают небольшую часть жизни студентов, тем более у нас, а чтобы было выход, реальный выход в жизнь между уроками, вне уроков, когда они самостоятельно живут — вот что ставится плодом и замыслом.

Чтобы стать членами Церкви только на уроках это невозможно, это мало. Нужно чтобы были какие-то реальные признаки, что, действительно, уроки влияют на жизнь после уроков. Тут он немножко вдохновился, там пережил что то, поразмышлял, как-то ожил, а там жизнь его семейная опять забрала, у того же Сергея или еще у кого-то из студентов забрала в обычное житие со всеми его мирскими нуждами.

Еще я хотел сказать, что сейчас я к семинарии готовлюсь, читаю сравнительное богословие. Там есть тема о естественном откровении Бога людям, и в чем истинное откровение в отличии от ложного. Там сравнивается христианство католическое, как открывался Бог их святым и православным святым. У католиков, их блаженных чувственное, восторженное восприятие Бога, доходящее до такой влюбленности в Бога, желания прямо пострадать за Него. Реально эти стигматы, которые появляются, — это чувственные пятна крови на теле.

В православии начало видения Бога, — это познание своей греховности и покаяние. И если католические святые говорили, что в конце жизни не знают грехов, которые бы не исповедовали, и что возлюбили Бога и привились к Нему, то православные святые говорили в конце своей жизни, что не знают, положили ли они начало покаянию. Вот это очень важный момент. Может, я не прав, но про Софию помянули, что она не смогла обратиться к священномученику Иллариону, как подобает, она говорила об Илларионе с оттенком католического чувственного восприятия святого. Это важно выправлять как-то.

Воротникова Н. П.:

— Я добавлю к словам Родиона Николаевича то, что сам объем, содержание материала, даваемое учащимся, как раз соответствует этому огласительному периоду, в общем, там все достаточно ясно. А вот второй этап, второй объем — это Церковь, как Богочеловеческий организм. Это уже другое, т. е. когда человек уже переходит по своему внутреннему состоянию в этот раздел, то там не преподаватель его должен повести, потому что те материальные законы, по которым человек живет в данный момент, уже перестают действовать в мире ином, потому что там иные законы, иные свойства. Это, наверно, будущая работа, поэтому для оглашения это очень хороший материал.

Прот. А. Гармаев:

— Первое, конечно, отрадно, что курс преподавания взят, потому что я помню первую реакцию на предложение преподавать — некоторый испуг, чувство собственной неподготовленности, чувство недостоинства. И, тем не менее, верность церковному характеру, благоговение, они единственно только и помогли, и позволили принять это благословение и пойти. Именно потребность церковного, из которой в итоге произошло согласие на преподавание курса, я так вижу, и является главным основанием сегодняшнего преподавания. И эта потребность позволяет слышать суть самого церковного явления — Церкви, как организма, и никак по-другому. Правдиво это донести, видимо, невозможно, если самому не быть в организме. Хотя «Невозможного на свете нет».¹

А есть стремление идти по благословению, хотя при этом все иные обстоятельства говорят как раз против: и никогда не преподавала, и только-только вступает в церковную жизнь, едва окончив училище, еще не познав опытно Церковь, как явление, в той нужной глубине, чтобы потом еще идти и кому-то преподавать, отсутствие какого-то умения и навыка преподавательской деятельности и весь предыдущий опыт совсем в другом служении. Все говорит против того, чтобы идти и преподавать, тем не менее, только лишь одно благословение говорит «за».

Преимущество самого благословения — реальная и подлинная жизнь, которая собственно и есть церковная жизнь, именно она позволила войти в это служение и служить Церкви. И оно только усиливается, это пребывание в самой реальности церковного пространства, церковного организма, оно только усиливается содержанием. Такой характер преподавания тем и дорог, что есть точная гарантия от выхолащивания.

Очевидное присутствие в живом организме Церкви, конечно, дорого самой Любови Герасимовне, и она говорит с любовью о Церкви, как живом явлении, сама пребывая в нем и обращаясь к студентам, как к живым участникам церковного организма, тем самым являя саму Церковь живую и приглашая в эту Церковь, и поддерживая в ней каждого студента, и переживая за то, когда они вываливаются или, наоборот, остановятся на пороге и не хотят идти дальше, оставаясь в каком-то созерцании из-за дверей или же из-за окна.

Мне думается, что это самое существенное в характере преподавания. И та молитвенность, о которой говорит отец Александр Дернов, думаю, является следствием пребывания в Церкви, как в живом явлении. Понятно, что тогда и слова отца протоиерея становятся тоже дорогими — молитвенное, искреннее присутствие во время урока, и постоянное пребывание таким.

Теперь, когда мы начали различение трех позиций сопровождающего в действиях студента, являющего собственный пример, или же наблюдающего, созерцающего и переживающего за него с берега, то стало очевидно, что быть сопровождающим очень сложно. Эта область нами еще пока не освоена.

Она намечена, она различается, но, как задача, в практике урока еще не ставилась. Желательно все-таки по ней пойти, тогда получится уже внимать самим студентам. А если внимать студентам, сопровождая их правильные нравственные движения, придется тогда самой отойти от душевного уровня в самом преподавании и пойти в трезвенное нравственное присутствие, потому что только отсюда можно будет видеть их нравственные движения, тем более, духовно-нравственные движения и сопровождать их.

Важно поддержать их, дать узнать это движение, потому что часто человек, делая по Богодарованному естеству, совершает правильное движение, но не узнает его. И задача сопровождающего — чтобы он узнал это движение — вот же оно тебе далось, Господь тебе дал, благословил, ты совершил, произвел, ты узнал. Вот важное действие сопровождения.

Другое действие, когда студент пережил какое-то откровение, но тут же его выявил в содержание и, отвечая на требования урока, еще и получив положительную оценку, остался в удовлетворении собой. И в итоге этого двойного перехода от откровения к содержанию, от содержания к своему довольству, студент совсем забыл или же потерял само откровение, которое было дано ему и то, что он пережил.

Конечно, сопровождающий должен уметь увидеть этот момент и вернуть студента опять к тому, что ему далось, что он пережил сейчас на уроке, но вот так легкомысленно проскочил мимо, хотя использовал пережитое для того, чтобы дать ответ.

Это одно из некоторых действий сопровождения, которые покажутся достаточно серьезными. И когда мы начнем работать над этим, то окажется, что надо будет пребывать вовсе не в душевном восторге и не в душевной радости, а трезвенным, нравственным, в трезвенной и нравственной готовности прийти на помощь, подхватить и удержать искомое, поддержать как раз жизненное в нем. Я думаю, что элементы этого уже есть, потому что работа над тем, что ты сказал по содержанию, а что ты делаешь по действию — это как раз один из моментов сопровождения. И значит, опыт сопровождения известен, мало того, активно используется. Поэтому даже только для этого область сопровождения надо расширять по объему действий, которыми она сопровождается. Потому что, к сожалению, «Не все всегда творится, что просто говорится».²

И еще мне думается, очень важна работа над цельностью и целостностью курса. Целостность курса и цельность курса надо различать.

Целостность относится к содержанию всего курса. Здесь идет уже многолетняя работа, перестановка тем, их последовательность.

А вот цельность курса присутствует в самих студентах. Цельность восприятия курса в студенте, причем цельность идет уже в область его церковного пребывания. Насколько студент в своем пребывании в Церкви начинает себя слышать, становится уже вхожим в церковный организм, или же узнает свою вхожесть в организм, потому что все равно вводит-то человека в Церковь благодать Божия.

Чувствовать свою вхожесть в Церковь, ведомость благодатью и через изучение курса свою вхожесть и вводимость пережить с благодарностью — это начало цельности.

А дальше постепенно переживаются те многоразличные, как говорит апостол Павел, связи, которые образуются в Церкви именно у него с Богом, у него со святыми, у него с ангелами и у него с живыми церковными людьми: братьями, сестрами, которые здесь пребывают. Наверное, «Не все в соборе поется»². Как живой, очень яркий пример, как раз вопрос о братьях и сестрах, о котором так радела Любовь Герасимовна. Он пробудил живое самоощущение собственной введенности в Церковь, собственной обретенности в связи церковной, потому что, оказывается, братья и сестры — это как раз обозначение этих живых связей, которые образуются именно в связи с одним родителем. Не могут быть братьями и сестрами люди разных родителей, как минимум, они будут уже двоюродными, троюродными и так далее. Поэтому пережить себя чадом одного Отца Небесного возможно только во Христе и в полноте, и подлинно. И если я отчасти это переживаю, значит, уже я отчасти пребываю во Христе.

И тогда я услышу слова Господни: Вы — други Мои, вы — братья Мои, а значит, Я и вы вместе перед Отцом Моим и вашим Отцом и к Отцу вашему отхожу, к Отцу Моему и Отцу вашему. Вот эти слова начинают тогда становиться очень живыми — это и образование многоразличных связей с Отцом Небесным, а через Него друг с другом здесь, в Церкви. Это и есть постепенное обретение цельности своего присутствия в организме Церкви.

Поэтому целостность — это содержательное освоение курса церковного, а цельность присутствия в Церкви — это уже личное вхождение в организм. Эти моменты, конечно, надо сейчас как-то еще раз осмыслить, и через одно другое усиливать, потому что они между собой очень связаны, и одно без другого не может быть. Не может быть цельности без целостности, целостности без цельности, потому что целостность без цельности — это выхолощенный курс.

К сожалению, сегодняшнее образование и вся метода образования, которая вошла в историю человечества, с подачи врага рода человеческого, имеет эту задачу — целостность отделить от цельности и человека вообще из цельности организма церковного вывести в некое целостное пространство, которое все чисто содержательное, и сделать человека вообще далеким от церковного организма.

Это почти уже осуществлено врагом рода человеческого. И только какие-то отдельные люди, какие-то отдельные веточки в родах человечества продолжают держаться, укореняться и цепляться за эту цельность церковного организма в мировом христианском сообществе людей. И они, конечно, составляют сильнейшее раздражение для врага. Но он, я так понимаю, сейчас потирает руки от того, что их уже все меньше и меньше становится.

Последний оплот такого раздражения — это Россия. Сейчас, расправляясь с Россией с помощью образования и образовательного процесса, который, к сожалению, так активно вводится и введен даже в духовные учебные заведения, без всякого понимания о том, что при этом происходит, конечно, враг торжествует особую победу.

И мы, практически, уже сами помогаем врагу в этом уничтожении вообще организма Церкви, приведя его полностью в целостность организации. Сейчас все современные движения в области церковной организации очень широкомасштабные, глубоко продуманные. И яркость вдохновением людей осуществляется, люди церковные с ревностью сейчас трудятся на этом поприще, чтобы организацию церковную всеми современными достижениями и богословия, и организации, технических и прочих средств в международных масштабах все-таки утвердить. Идет мощное выстраивание Церкви-организации, очень яркое, сильное, с применением всех современных средств и изобразительных, и коммуникативных, при полном, для многих церковных людей несознании этого отрыва от цельности. Ибо «Не всегда возможно знать, где найти, где потерять»².

Целостность разворачивается с мощью при отрыве от цельности. И это не замечается, потому что весь человек перешел в область целостного развития, целостного масштабного осуществления, как себя и своих дел, так и в целом церковной организации.

Поэтому, казалось бы, всего лишь частное действие преподавания какого-то курса для небольшой группы людей, имеет, оказывается, глобальное значение в целом для развития, или же для удержания Церкви, как организма. Потому что «Невелик узелок, да туго связан»³. Это одна из заноз, которая сильно раздражает врага рода человеческого, маленькая, но очень чувствительная. Иногда так бывает, что такая заноза, что ее и не видишь, и вытащить-то невозможно из-за ее малости, а боль такая, что прямо все другие дела оставишь, стараясь ее вытащить.

Вот нечто подобное сейчас — правдиво исполняемый курс для врага рода человеческого. Поэтому, конечно, вот это сознание целостности и цельности и их связи между собой надо сейчас, конечно, сделать предметом своего практического размышления.

---